Имя генерала армии Василия Маргелова магически действовало на десантников даже после того, как он оставил пост командующего. В 1986 году, в день своего праздника, сотни «голубых беретов» собрались у госпиталя, чтобы проведать Маргелова. Все в голубых беретах и гражданской одежде нараспашку, чтобы виднее был тельник, с наградами на груди. Они выстроились во дворе перед окном его палаты. Маргелов, опираясь на руку сына, вышел во двор. Десантники встретили его криками «Ура!». Поздоровавшись за руку с каждым, Маргелов задавал один вопрос: «Сынок, а ты за что получил свою награду?» Внимательно слушал ответы. Подавляющее большинство были «афганцами». Генерал по-отечески их благодарил и призывал не стыдиться своих подвигов, ибо свой долг они выполнили честно. После этого Василий Филиппович поднялся на крыльцо. Среди десантников не было ни одного офицера, но это не помешало им четко выполнить перестроение в походную колонну. По команде «Шагом марш» торжественным строем, чеканя шаг, они прошли мимо импровизированной трибуны, держа равнение на своего бывшего командующего. Он прослезился, а уже позже сказал: «Много раз мне приходилось принимать парады и участвовать в них. На Параде Победы 24 июня 1945 года командовал сводным полком 2-го Украинского фронта. Но сегодняшний парад я запомню на всю оставшуюся жизнь. Это был самый лучший парад, какой мне довелось принимать».

Не знаю больше случая, чтобы к кому-то из военачальников не по приказу, а по велению души, из глубочайшего уважения, приходили подчиненные.

Свою статью, посвященную наступающему празднику Дню ВДВ, я не случайно начал с описания «импровизированного парада», который устроили десантники своему командиру. Говорят, что об этом параде в ВДВ знают все. И в этой статье мне хотелось бы не только поздравить ребят из десанта, но и вспомнить со словами глубокой благодарности их отца, основателя, командира или просто Батю, как они его называли – Василия Филипповича Маргелова. О нем ходило при жизни, и ходит сейчас множество легенд — реальных, додуманных и просто придуманных, которые, в свою очередь, очень даже могли быть.

Фотография Василия Филипповича в дембельские альбомы шла у солдат по самой высокой цене — за комплект нагрудных знаков. Конкурс в Рязанское воздушно-десантное училище перекрывал цифры ВГИКа и ГИТИСа, а срезавшиеся на экзаменах абитуриенты по два-три месяца, до снегов и морозов, жили в лесах под Рязанью в надежде, что кто-то не выдержит нагрузок и можно будет занять его место. Дух войск витал настолько высоко, что вся остальная Советская Армия зачислялась в разряд «соляры» и «шурупов».

Какое точное выражение: дух войск! Фронтовой, героический, в котором переплелись сила и смелость, находчивость и инициатива. О сути которого сам Маргелов сказал так: «Никто, кроме нас!»

А вот как ответил Василий Филиппович корреспонденту «Недели» на вопрос о том, какое качество десантника он считает главным: «Дерзость. Человек должен быть готов сражаться против десяти врагов. И в обыденной жизни ценю это качество». И еще в той беседе очертил образ «крылатого пехотинца»: десантник — это концентрированная воля, сильный характер и умение идти на оправданный риск. Для него нет невыполнимых задач. У того боевого духа был крепкий фундамент. Именно при Маргелове оптимизирована структура войск, в них начала поступать современная боевая техника и новое оружие, средства связи и десантирования, позволившие резко уменьшить травматизм и гибель гвардейцев на прыжках.

Встало на ноги Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище. К командованию частями и подразделениями пришли люди, умеющие мыслить инициативно и самостоятельно. Василий Филиппович, пожалуй, первым в Советских Вооруженных Силах стал без колебания доверять ответственные должности в войсках молодым офицерам, преодолевая кадровую рутину, борясь с протекционизмом и беря на себя ответственность за принимаемые смелые и даже рискованные кадровые решения. У десантников появились отменные стрельбища, учебные центры, парашютные городки. Было построено пять новых аэродромов. Для сравнения: Сухопутные войска, имеющие гораздо более мощный потенциал, возвели всего два. Все это укладывалось в формулу, которую вывел для подчиненных Василий Филиппович: «Чтобы выполнять свою роль в современных операциях, надо, чтобы наши соединения и части были высокоманевренными, укрытыми броней, обладали достаточной огневой эффективностью, хорошо управляемы, способны десантироваться в любое время суток и быстро переходить к активным боевым действиям после приземления. Вот, по большому счету, идеал, к которому мы должны стремиться».

У Маргелова не было родни во властных кабинетах. Зато он всегда ощущал свою кровную связь с восемью воздушно-десантными дивизиями, десятками тысяч солдатских и офицерских душ, за каждую из которых он был в ответе перед собственной совестью, перед родными и близкими, доверившими ему жизни сыновей, братьев, мужей. Сознание этого и было основой того упорства и бескомпромиссности, с которыми Маргелов добивался реализации самых сокровенных и смелых помыслов, направленных на то, чтобы облегчить ратный труд, на усиление боевой мощи ВДВ при неизменном правиле — безопасность людей прежде всего. Как метко подметил генерал-лейтенант Владимир Краев, «Василий Филиппович всегда был отцом для солдата, но не всегда слепо служил царям».

Вот стало известно командующему, что солдаты и сержанты, получая краткосрочные отпуска, выйдя за ворога части, снимают красные погоны и надевают голубые, заранее ими припасенные на этот случай. Другой бы начальник-формалист пришел в негодование от такого нарушения приказа. Маргелов, однако, подошел к этому вопросу с иных позиций: значит, живы десантные традиции, солдату нравится голубое, ибо оно связано с небом, отличает его от обычной пехоты, поднимает гордость за службу в ВДВ. В довоенные годы десантники ведь носили летную форму одежды, голубые фуражки и петлицы. Потом, уже во время войны, их переодели в общевойсковую форму. Понимал Василий Филиппович и то, что надо убирать фуражки, которые офицеры затыкали то под резинки запасного парашюта, то в штанину комбинезона, то просто комкали в руках. Да и каска была никчемным украшением при десантировании.

Результат известен — в ВДВ появились голубые береты и десантные тельняшки. Пробить это в начальственных кабинетах было не просто. На тельняшках Маргелов настоял лично. Во время войны командовал полком морской пехоты на Балтике, а там была традиция: перед атакой, при любой погоде, морские пехотинцы сбрасывали верхнюю одежду и оставались в брюках и тельняшках. Врага бросало в дрожь при таком их виде, отсюда и название «черная смерть». «Удаль «братишек», — говорил Маргелов, — запала мне в сердце. Мне хочется, чтобы десантники переняли славные традиции старшего брата — морской пехоты — и с честью их продолжали. Для этого я и ввел десантникам тельняшки. Только полоски на них под цвет неба — голубые».

Право на тельняшку молодой солдат получает только после первого прыжка с парашютом, своеобразного «небесного крещения». Василий Филиппович по этому поводу писал так: «Мне не раз приходилось провожать десантников в первый полет, принимать их доклады после приземления. И до сих пор не перестаю удивляться, как преображается воин после первого прыжка. И по земле-то он идет гордо, и плечи широко развернуты, и в глазах что-то необыкновенное. Еще бы: он совершил прыжок с парашютом!»

С тельняшкой связан такой случай. Командующий ВДВ прибыл в одно из соединений. Во время строевого смотра остановился около молодого солдата. «Есть ли у тебя тельник, сынок?» — спросил генерал. Десантник неторопливо расстегнул пуговицы гимнастерки, в которую были одеты все бойцы карантина, и показал тельняшку. Василий Филиппович сначала неодобрительно покачал головой, а потом со словами «Сыновья, гордитесь службой в ВДВ» рванул на груди рубашку так, что пуговицы полетели. «И тельник, — пояснил, — надо показывать вот так».

Однажды в бане, увидев, что у некоторых приглашенных генералов и полковников ВДВ под рубашками цивильные майки, Маргелов построил их в предбаннике, вывел тех, кто имел тельняшки, а остальным указал на дверь. Сам он начиная с 1941 года носил только тельняшки — сначала морскую, потом — десантную.

Важным требованием командующего было тренировать «мускул свой, дыхание и тело с пользой для военного дела». Для самого Василия Филипповича с курсантских лет нормой жизни было держать себя в отменной спортивной форме. Не случайно в кабинете командующего находился многофункциональный спортивный тренажер. Он считал, что физическая немощь недопустима для десантника. А еще — владеть секретами меткой стрельбы. Ее Василий Филиппович считал одним из условий достижения победы в бою. И здесь он был примером для подчиненных. Как-то в конце фронтовой весны 1942 года около двухсот фашистов прорвались через участок обороны соседнего полка и вышли в тыл маргеловцам. Командир полка быстро отдал необходимые распоряжения по ликвидации вражеского отряда и, не дожидаясь подхода резервов, сам лег за станковый пулемет. Он лично уничтожил 79 фашистов, остальных добили рота автоматчиков, взвод разведки и комендантский взвод.

Для десантников Василий Филиппович был Батей — справедливым командиром, не дающим в обиду своих и не прощающим предательства. Его так впервые назвали еще на фронте, а было тогда Бате всего 33 года.

Он не любил, если кто-нибудь из его подчиненных на вопрос о том или ином солдате брался за список личного состава. Говорил: «Товарищ командир! Александр Суворов знал всех солдат своего полка не только по фамилии, но и по имени. Через много лет он узнавал и называл имена солдат, служивших с ним. При бумажном знании подчиненных невозможно предугадать, как поведут они себя во время боя!»

Василий Филиппович бывал резким, когда корил людей инертных, безынициативных, не проявляющих заботу о солдате. В послевоенные годы командирские поощрительные фонды были скудны и создавались порой в складчину. Но скромные подарки: портсигар, бритвенный набор, кожаный ремень со сверкающей бляхой, врученные комдивом, а затем командиром корпуса Василием Маргеловым за достижения в стрельбе, за первенство в спорте, за мужество, проявленное в ходе учений, — воистину были бесценны и хранились как реликвии, переживая порой их владельцев. А уж получить в награду от командующего ВДВ командирские часы считалось верхом счастья, вызывающего чувство гордости за принадлежность к «Войскам Дяди Васи»

При нем в рюкзаках десантника примитивный сухой паек — сухари да каша — сменился на полноценный набор продуктов: мясные консервы, сгущенное молоко, галеты, пакетики с растворимым чаем, сухой спирт для быстрого приготовления пищи. Питание гвардейцев постоянно было предметом особой заботы командующего. Величайшим грехом тыловиков считал он любую задержку продовольствия или необеспеченность солдат и офицеров горячей пищей в полевых условиях.

Неизменный юмор Василия Филипповича, соединенный с собственным видением ситуации, во многих случаях воспринимался не иначе как «руководство к действию». И сегодня не исчезла актуальность его высказываний: «Не мозоль глаза начальству», «Любая кривая короче прямой, ведущей к начальнику», «Мало свершить великое дело, нужно о нем толково доложить». Об этом, как и крепком словце командующего, вспоминают многие десантники. Но то, что было позволительно и даже извинительно в офицерской аудитории (как тут не вспомнить о расхожей шутке о двух «языках» — «командирском» и «матерном»), никогда не звучало при солдатах и курсантах. Василий Филиппович считал их своими сынами, с уважением относился к солдатским мозолям и поту и всегда говорил, что победу кует именно он, солдат. Да, порой поругивал бойцов за нерасторопность и неумение, но никогда не позволял себе выйти за рамки сдержанности, свойственной людям, много пережившим и умудренным жизненным опытом. Шел к солдатам в казарму, столовую, на полигон, посещал в госпиталях, интересовался делами, рассказывал о фронтовых буднях и перспективах войск. Непринужденное общение заслуженного генерала вызывало уважение и гордость за службу в ВДВ.

Вот лишь одна из солдатских баек, которая в десанте живет уже много лет. Полутьма каптерки. На столе десантная «закуска»: хлеб, сало, луковицы, полбутылки водки, с трудом добытой в гарнизонном лабазе, алюминиевая кружка…

Открывается дверь, и в проеме появляется Маргелов в кожаной куртке. Немая сцена.
— За что пьете, десантники?— спросил генерал.
— У Кольки…
— Что у Кольки?
— День рождения, товарищ генерал.
— Ну, Колька, будь здоров! — обратился к новорожденному Маргелов и, вылив в кружку оставшуюся водку, выпил ее залпом. — А теперь шагом марш спать!

Какой уж тут сон! Ждали гвардейцы разноса и наказания. А оно не последовало ни поутру, ни на следующий день. Несомненно, уже дома каждый из друзей не раз вспоминал тот забавный эпизод: «Я выпивал с самим командующим», — и никакого вымысла в том не было. А уж солдатский «телеграф» разнес байку по всем войскам. Да и эту тоже. Перед съемками фильма «Голубые молнии» съемочная группа приехала посмотреть на быт и занятия в полевых условиях. Потом с командующим стали обсуждать, каким должен быть образ десантника. Среди киношников находилась хрупкая интеллигентная женщина, помощник режиссера, которую не было видно за спинами стоящих мужчин. Маргелов со свойственной ему прямотой так ответил режиссеру на поставленный вопрос: «Ты покажи мне десантника в фильме таким, чтобы ему любая женщина на улице дала!» Короткая пауза, кинематографисты в замешательстве. И слышится стук падающего тела: помощник режиссера упала в обморок.

В титрах кинофильма «В зоне особого внимания» фамилия командующего ВДВ не значится. Однако, по воспоминаниям участников, Василий Филиппович был его душой. «Сделайте кинофильм ярким, необходимым для тех, кто о десантной службе понятия не имеет. Чтобы парни не по подъездам и кабакам шатались, а имели перед собой пример службы Отечеству и подлинно мужской дружбы и чтобы парней этих любили самые красивые девушки». Едва фильм прошел по стране, как конкурс в Рязанское ВВДКУ, и прежде высокий, вырос до 20 человек на место.

Еще такая деталь: именно в те годы Воздушно-десантные войска стали писать с большой буквы. Отнюдь не мелочь, как может показаться на первый взгляд, это — признание роли и престижа войск.

У Василия Филипповича — богатая фронтовая биография. К началу Великой Отечественной войны за плечами у майора было участие в освобождении Западной Белоруссии и Западной Украины, затем — война с Финляндией, о которой Маргелов вспоминал с болью, считая, что «слишком много было там пролито крови советских солдат и не всегда оправданно. Сам же он, командуя лыжным батальоном, всегда берег своих людей. Его батальон много раз пересекал линию фронта и неделями без отдыха выполнял боевые задачи в тылу противника. Даже ранения не могли заставить комбата покинуть поле боя и оставить своих лыжников-десантников. Закончил Маргелов Великую Отечественную в звании генерал-майора. Путь к вершинам карьеры пролегал не по коридорам учреждений, а через траншеи и окопы, блиндажи и КП. Мало сказать, что в бою он всегда находился на передовой — часто оказывался в самой гуще событий, был там, где считал нужным.

Когда ему довелось возглавить отдельный дисциплинарный батальон, штрафники в своем командире души не чаяли. Любили его за храбрость и справедливость. Потом командовал отдельным полком балтийских моряков на Ленинградском и Волховском фронтах, стрелковым полком под Сталинградом, на рубеже реки Мышкова ломал хребет танковой армии Манштейна, которая намеревалась деблокировать окруженную группировку войск Паулюса.

Наградной лист кратко, но вполне правдиво передает происшедшее на берегах Мышковой: «13-й гвардейский стрелковый полк под умелым руководством подполковника Маргелова сдержал наступление крупных сил противника, которые пытались при поддержке 70 танков прорвать оборону полка в районе деревни Васильевки и выйти на соединение с вражеской группировкой, окруженной в районе Сталинграда. В результате боев захватил в качестве трофеев 2 танка, 12 пушек, 2 зенитные установки, 6 пулеметов и уничтожил более 900 солдат и офицеров противника, 36 танков и бронемашин. В бою товарищ Маргелов был серьезно контужен, но через двое суток вернулся в строй. Волевой и бесстрашный командир. Полк своими успехами обязан его твердому и умелому руководству. Достоин награждения орденом Красного Знамени.

Уже будучи командиром дивизии, Маргелов форсировал Днепр и с горсткой бойцов трое суток без отдыха и пищи удерживал занятую позицию, обеспечив переправу своего соединения. Неожиданным маневром с фланга заставил фашистов бежать из Херсона, за что был удостоен звания Героя Советского Союза, а его 49-я дивизия получила почетное наименование «Херсонская». Воины его соединения принесли свободу жителям Николаева, Одессы, отличились во время Ясско-Кишиневской операции, на плечах врага вошли в Румынию, Болгарию, успешно воевали в Югославии, брали Будапешт и Вену. Войну соединение гвардии генерал-майора Василия Маргелова завершило 12 мая 1945 года блестящим бескровным пленением отборных немецких эсэсовских дивизий «Мертвая голова», «Великая Германия», «1-я полицейская дивизия СС», да еще остатков «власовцев» — всего более 32 тысяч человек, с вооружением и боевой техникой. Обещанной тогда второй Звезды Героя Маргелов не получил, но был рад тому, что не пролилось ни единой капли крови наших солдат. Настоящий рыцарь войны!

После окончания Академии Генерального штаба состоялся у Василия Филипповича разговор с министром обороны Николаем Булганиным. В кабинете находился еще один генерал, тоже Герой Советского Союза. Николай Александрович говорил о воздушно-десантных войсках, их славном боевом прошлом, о том, что принято решение развивать этот сравнительно молодой род войск. «Мы верим в них и считаем необходимым укрепить их боевыми генералами, отличившимися в годы Великой Отечественной войны. Как ваше мнение, товарищи?»

Тот, второй генерал начал жаловаться на раны, полученные на фронте, сказал, что врачи-де не рекомендовали ему совершать парашютные прыжки. В общем, отказался от предложения министра. Генерал Маргелов, имевший множество ранений за три войны, в том числе и тяжелые, да еще в ноги, задал в ответ единственный вопрос: «Когда можно отправиться в войска?»

«Сегодня же», — ответил Булганин и крепко пожал руку Маргелову.

Маргелов понимал, что придется начинать с нуля и как новичку постигать мудреную десантную науку. Но он знал и другое: есть в этом роде войск особая притягательность, дерзость, прочная мужская спайка.

Позднее он рассказывал корреспонденту «Красной звезды»: «До 40 лет я смутно представлял, что такое парашют, мне и во сне прыжки не снились. Получилось это само по себе, а точнее, как положено в армии, по приказу. Я человек военный, если нужно, готов хоть к черту в зубы. Вот так и пришлось, уже будучи генералом, совершить первый прыжок с парашютом. Впечатление, скажу вам, ни с чем не сравнимое. Над тобой раскрывается купол, ты паришь в воздухе как птица, — ей-богу, петь хочется! Я запел. Но на одних восторгах не уедешь. Заспешил, за землей не следил, в итоге пришлось недели две ходить с перевязанной ногой. Получил урок. Парашютное дело — не только романтика, но и огромный труд и безукоризненная дисциплина…»

Потом будет много прыжков — с оружием, днем и ночью, со скоростных военно-транспортных самолетов. За время службы в ВДВ Василий Филиппович совершил их более 60. Последний — в 65-летнем возрасте. «Тот, кто ни разу в жизни не покидал самолет, откуда города и села кажутся игрушечными, кто ни разу не испытывал радости и страха свободного падения, свист в ушах, струю ветра, бьющего в грудь, тот никогда не поймет чести и гордости десантника», — скажет как-то Маргелов.

Что увидел, приняв 76-ю гвардейскую воздушно-десантную Черниговскую дивизию, Василий Филиппович? Материально-техническая база боевой подготовки — на нуле. Простота снарядов обескураживала: два трамплина для прыжков, люлька для аэростата, подвешенная между двумя столбами, и остов летательного аппарата, смутно напоминающего самолет или планер. Травматизм и гибель людей — распространенное явление. Если Маргелов в десантном деле был новичком, то в организации боевой подготовки, как говорится, собаку съел.

Параллельно с боевой учебой шла не менее важная работа по обустройству личного состава, семей офицеров. И здесь всех удивляла настойчивость Маргелова. «Солдат должен быть сыт, чист телом и силен духом», — любил повторять суворовское высказывание Василий Филиппович. Нужно было — и генерал становился «заправским прорабом», как называл себя без всякой иронии, и на его рабочем столе вперемешку с планами боевой подготовки, учений, десантирования лежали расчеты, сметы, проекты…

Работая в привычном для себя режиме — день и ночь — сутки прочь, генерал Маргелов быстро добился того, что его соединение стало одним из лучших в десантных войсках. В 1950 году его назначили командиром воздушно-десантного корпуса на Дальнем Востоке, а в 1954-м генерал-лейтенант возглавил ВДВ. И быстро доказал всем, что он не простоватый служака, как воспринимали Маргелова некоторые, а человек, видевший перспективы ВДВ, имеющий огромное желание превратить их в элиту Вооруженных сил.

Для этого требовалось сломать стереотипы и инерцию, завоевать доверие людей деятельных, энергичных, вовлечь их в совместную деятельность. Со временем у Маргелова появился тщательно подобранный и выпестованный им круг единомышленников. А выдающееся чувство нового, боевой авторитет и умение командующего работать с людьми позволили добиваться поставленных целей.

Есть в послужном списке Василия Филлиповича и такой случай. После учений «Двина», объявив благодарность гвардейцам за проявленные мужество и воинское мастерство, командующий как бы невзначай спросил: «А вот если бы пришлось прыгать, находясь внутри машины?— и, выдержав паузу, добавил: — …в бою». Маргелова можно было понять: назрела необходимость сокращения сроков подготовки десантных подразделений к бою после приземления. Десантирование боевой техники с одного самолета, а экипажей с другого приводило к тому, что разброс порой составлял до пяти километров. Пока экипажи разыскивали технику, уходило много времени.

«Понимаю, что это сложно, но никто, кроме нас, этого не сделает». Более того, когда — довольно нелегко принималось принципиальное решение на проведение первого такого эксперимента — Василий Филиппович предложил свою кандидатуру для участия в первом испытании такого рода, министр обороны и начальник Генерального штаба были категорически против.

Но мужество и отвага в крови у семьи Маргеловых. Речь идет о сыне Герое России полковнике запаса Александре Маргелове. Именно его, офицера ВДВ, командующий благословил на опасный эксперимент по первому в истории «крылатой пехоты» десантированию в боевой технике. До этого вместо людей в боевых машинах находились манекены и собаки. Риск был смертельный, ведь десантник, находящийся внутри машины, не имеет возможности влиять на ситуацию: как и где приземлишься — воля случая. Да и нет на технике запасных парашютов. Как отмечает Александр Маргелов, «десантники хорошо понимали, что командующий шел на определенный риск: не сработай парашютная система — и люди могли погибнуть. Но он рисковал разумно, принимая все меры к тому, чтобы раскрытие многокупольной системы прошло нормально. Подходя к этому чисто по-человечески, несомненно, далеко не каждый военачальник пошел бы на то, чтобы посадить в эту машину своего сына, подвергая опасности его жизнь».

Решение командующего подвергнуть опасности своего сына вызвало неоднозначную реакцию. Недоброжелатели, считая, что авторитет командующего ВДВ незаслуженно раздут, поговаривали, что Маргелов готов послать родного сына к черту в пекло, лишь бы возвеличить собственное «я». Но абсолютное большинство офицеров-десантников и летчиков военно-транспортной авиации восхищались решительностью командующего. А остряки это назвали «протекцией по-маргеловски». К слову, Александр Васильевич отметил, что отец не просил и не приказывал ему принять участие в столь рискованном проекте. Просто однажды, делясь своими планами, как бы между прочим заметил, что рассчитывает на него. Этого оказалось достаточно.

Перед первым уникальным десантированием генерал отдал сыну «на счастье», по старому обычаю, свою морскую тельняшку, которую хранил со времен войны. За 20 минут Маргелов-старший тогда выкурил целую пачку папирос. Когда убедился, что сын цел и невредим, снова потянулся к пачке, но та была пуста. А уже позднее стало известно, что командующий держал в кармане шинели заряженный пистолет… А похвала генерала после удачного приземления была довольно сдержанна. Обняв сына, сказал: «Не посрамил, молодец!»

Генералу армии Маргелову не дали встретить 50-летие войск на посту командующего ВДВ — началась афганская эпопея, а у него были свои взгляды на применение частей ВДВ как в тактическом, так и в стратегическом плане. Но к авторитетному мнению бывшего командующего ВДВ не прислушались.

4 марта 1990 года Василий Филиппович совершил свой последний прыжок — прыжок в бессмертие.

Имя Маргелова носят Рязанское училище ВДВ, улицы, площади и скверы Санкт-Петербурга, Рязани, Омска, Пскова, Тулы… Ему воздвигнуты памятники в Санкт-Петербурге, Рязани, Пскове, Омске, Туле, украинских городах Днепропетровске и Львове, белорусских Костюковичах. Офицеры и солдаты-десантники, ветераны ВДВ каждый год приходят к памятнику своего командующего на Новодевичье кладбище, чтобы почтить его память. Но главное — жив в войсках маргеловский дух. Подвиг 6-й парашютно-десантной роты 104-го гвардейского полка 76-й псковской дивизии, в которой начинал свой путь в ВДВ Василий Филиппович, — красноречивое тому подтверждение. Он — и в других войнах последних десятилетий, в которых «крылатая пехота» покрыла себя неувядаемой славой.

В заключении разрешите мне от себя лично и от лица всех ветеранов нашего Губахинского Союза поздравить наших десантников Валерия Волегова, Олега Коробейникова, Антона Сибирцева, Андрея Торопова, Александра Пурикова, Сергея Павловича Новопашина и всех остальных губахинских парней отслуживших в этих доблестных войсках с их знаменательным праздником Днем ВДВ. Пожелать им всем крепкого здоровья, счастья, любви и семейного благополучия!

Слава ВДВ!!!